Исповедь авантюристки [= Незнакомец ] - Наталия Орбенина

Круг постоянных посетителей образовался довольно скоро и почти не менялся. Правда, иногда все же зажигалась новая звезда. Тогда все трущобное сообщество приходило в большое возбуждение, предвкушая творческое соревнование.

Некоторые завсегдатаи все же добивались успеха в жизни, но не забывали прежних друзей и частенько показывались в любимом подвальчике. Потихоньку потянулись и знаменитости. Стало модным посещать «Трущобную кошку», сочинять нечто скандальное, читать новые, режущие ухо стихи, распевать антиправительственные куплеты, танцевать нагишом.

Сюда частенько забегали репортеры газет в надежде на «жареную» сенсацию. Среди них наиболее желчным и острым пером обладал молодой журналист Иван Пепелищев. Но живость его пера питалась не только любовью к печатному слову. Он мечтал о славе литератора, но, увы, издатели игнорировали его стремления стать кумиром читающей публики. И посему он наведывался в «Трущобы» вполне на законных основаниях, ибо все признаки несчастливой творческой судьбы явно присутствовали.

Некоторые персоны отличались особым колоритом и стали своеобразными символами заведения. Бледность поэта З. так пугала, что невольно приходило на ум: уж не ест ли его солитер или чахотка? Лека специально для него держала в дальнем помещении коробочку с гримом, чтобы подводить круги под глазами, и пудрой, дабы усилить бледность, если вдруг к концу вечера все же проступит жизнерадостный румянец.

Артист Л. играл на сцене с несравненной Горской! Красивый и спесивый, он демонстрировал перед всеми роскошную кудрявую шевелюру, а дома аккуратно вешал ее на крючок. Актриса Горская, кумир публики, красавица, и ее муж, популярный писатель душераздирающих романов Извеков, иногда появлялись в подвальчике, правда, чрезвычайно редко.

Колоритным гостем был и артист цирка О., который появлялся всегда в длинном черном плаще и шляпе, надвинутой на брови. В руке он держал тонкий хлыст. Он щелкал им по голенищу сапог, и, к восторгу публики, невесть откуда выкатывался крупный еж, делал стойку и показывал присутствующим лапки, украшенные маленькими золотыми колечками. За этот трюк, пользующийся неизменным успехом, зрители поили ежа и дрессировщика шампанским.

Особый круг посетителей составляли поклонники потустороннего мира. Их возглавляла дородная дама, увешанная амулетами и талисманами, – госпожа П. С загадочным видом, закатив глаза, она приобщала присутствующих к великим тайнам общения с душами усопших, с призраками. По сходной цене предлагались гадания, предсказания, изготовление амулетов от всевозможных напастей, привороты и отвороты. Для особо посвященных проводились сеансы спиритизма, где посетители могли пообщаться с духами предков, вновь услышать голоса тех, кто покинул сей бренный мир.

И среди этого пестрого мира царила Леокадия. Ею восхищались, ей поклонялись, она вдохновляла на творческие подвиги. Однако среди этого многообразия людей не было того человека, о котором она грезила наяву, которому жаждала отдать свою неземную любовь.

Однажды Резаков появился в «Трущобной кошке». Он сел за отдельный столик, заказал себе вина и просидел довольно долго, лениво глядя на сцену и потягивая напиток из бокала. Сценическое действие не представляло для него никакого интереса. На его взгляд, совершенно бездарные танцевальные па, пантомима и еще бог весть что, чему трудно дать определение. Несколько тел извивались, пытаясь изобразить в движении таинства любви, перипетии рождения чувств, бездну страсти и омут холодного отчуждения. Только совершенно неискушенные и неопытные в науке любви могут столь бездарно изображать на подмостках великие чувства, до конца не познанные человеком. Единственное, что привлекало взор скучающего посетителя, так это костюмы артистов, вернее, их почти полное отсутствие: легкие полупрозрачные тряпицы, призванные слегка прикрывать откровенную наготу танцовщиков и танцовщиц.

Леокадия удивилась появлению Резакова. Она встречала его несколько раз в гостях у Бархатовой. Но их знакомство носило настолько поверхностный характер, что она усомнилась в том, может ли она запросто подойти и поговорить с ним. Впрочем, как хозяйка заведения она могла позволить себе беседу с любым посетителем, но в том-то и дело, что в подвальчик не приходили случайные или совсем посторонние люди. И уж если и появлялись абсолютно неизвестные физиономии, то исключительно для того, чтобы по истечении времени стать завсегдатаями. Было ясно, что любовник прекрасной вдовушки пришел не случайно. Но что ему нужно? Ведь он не принадлежал к миру высокого искусства.

Новый посетитель на следующий день объявился вновь, потом опять, и так неделю подряд. Он молча сидел в уголке и только смотрел, по большей части на хозяйку заведения. Его взгляд обеспокоил Леокадию. Нечто неуловимо тревожное, непонятное читалось в нем. Неужели он пришел ради нее? Трудно представить, что можно добровольно оторваться от упоительных прелестей Бархатовой.

Как-то раз поутру посыльный принес на квартиру госпожи Манкевич огромный, запакованный в кремовую бумагу букет. Лека развязала его и ошеломленно уставилась на подарок. Искусно выполненные из шелка и вощеной бумаги увядающие розы. Смерть, но какая прекрасная! Бурые, терракотовые, коричневые, желтые цвета в самом изысканном сочетании. Букет издавал едва уловимый запах, от которого у девушки кружилась голова. Ни записки, ни карточки, только бант. Но именно такой расцветки галстук красовался вчера на новом посетителе.

Вечером Леокадия с трудом дождалась, пока появится Резаков и займет свое место в глубине небольшого зала.

– Нынче поутру я получила очень необычный букет. Его отправитель – человек невероятный. Его вкусы и пристрастия необыкновенны. Он мастер изысканных аллегорий.

Леокадия присела на стул рядом с посетителем и выразительно посмотрела на галстук.

– Кому же, как не вам, разгадывать аллегории, вы такая мастерица! – И Резаков кивнул на стены.

Леокадия усмехнулась и закурила длинную папиросу. Она знала, что ее длинные пальцы в крупных перстнях, узкое запястье с редкой красоты браслетом, губы, выпускающие колечки дыма, и чуть прищуренные глаза действуют на мужчин неотразимо.

– Это не я мастерица, а мои друзья.

– Умение выбирать людей – тоже мастерство.

Резаков смотрел на собеседницу почти не мигая. Его взгляд гипнотизировал девушку. Она с усилием отвела глаза.

– Ваш подарок многое сказал мне. Вы поэт, хоть и не написали ни строчки. Значит, вы пришли туда, куда следует. Здесь вас оценят по достоинству.

– Да, я воспеваю смерть. Смерть грязного и пошлого мира. Он давит на меня, но я еще не свободен от его оков. Они тяготят меня, но мне не хватает сил на последний рывок.

– Что же мешает вам?

– Страсти, обыкновенные человеческие страсти и желания. Когда я буду полностью от них свободен, вот тогда меня ничто не остановит.

Лека слушала нового знакомого и не сводила с него глаз. Она мало что поняла из его речи, но ей стало совершенно очевидно: наконец перед ней возник именно тот человек, который способен свести ее с ума!